Интервью с Анастасией Курьяновой. О любви к музыке, разгромной рецензии и беспощадности в искусстве

— Вот уже несколько лет вы пишете статьи для галереи «Артинвиа». Можете рассказать немного о себе для тех читателей, кто не знаком с вами?

— Я искусствовед, закончила Высшую школу экономики в Москве – сначала бакалавриат по направлению «История искусств», потом магистратуру по направлению «История художественной культуры и рынок искусств». Сейчас я учусь в аспирантуре Европейского университета в Санкт-Петербурге и пишу диссертацию (в общих словах – о русско-китайских контактах в области искусства). Словом, по образованию я – искусствовед до мозга костей. Хотя на порах поступления были порывы податься и в историю, и в востоковедение, конечно.

— На разных этапах жизни человек сталкивается с вопросом выбора деятельности. Что вдохновило вас стать искусствоведом? В какой момент пришло понимание, что именно это направление станет вашей профессией?

— Сложно сказать, что именно стало для меня отправной точкой в выборе профессии. Я всегда любила и историю, и искусство. С детства ходила с родителями и бабушкой с дедушкой по музеям, закончила музыкальную школу. Мой учитель по фортепиано внес особенно большой вклад в выбор мною профессиональной стези: он привил мне любовь к музыке, к балету, к театру, водил меня в Большой, в Консерваторию и Концертный зал Чайковского, постоянно что-то рассказывал о музыкальном и театральном мире – это был уникальный человек огромной эрудиции. Ему очень хотелось, чтобы я стала пианисткой, он считал, что у меня есть к этому талант, но, когда мне нужно было выступать перед слушателями на концерте, меня каждый раз накрывала такая паника, что путь профессионального музыканта мне был заказан, и я нашла какую-то компромиссную область. Вообще, поступать на историю искусств я решила за пару месяцев до школьного выпускного – я человек спонтанный.

— Как вы решаете задачи, связанные с критикой искусства: по каким критериям оцениваете произведения и каких моментов стараетесь избегать?

— Критикой искусства я пока что не занимаюсь. Художественная критика и история искусства как научная дисциплина – это несколько разные области. Искусствовед может заниматься и тем, и другим, но сейчас я сосредоточена именно на исследовательской стороне профессии. Критика – это нечто личное, субъективное, эмоциональное, критикуют современное искусство, то искусство, которое творится на глазах у критика. Искусствоведение – это про помещение произведения искусства в какой-то контекст, и желательно не один, определенная концептуализация и теоретизация материала, много источниковедческой работы в архивах.

— В этой профессии достаточно сложно оставаться беспристрастным. Как вам удается быть объективной и исключить влияние негативных эмоций при оценке произведения?

— Я в принципе считаю, что изучать то, что слишком сильно любишь – не самое лучшее решение. Наверное, поэтому я пока что отказалась от идеи заниматься японским искусством. Можно перегореть, а мне так не хочется перестать испытывать чувство восторга, когда я, например, смотрю на переливы сусального золота в японских свитках эпохи Хэйан. В случае искусствоведческого исследования важнее не то, нравится или не нравится, а интересно или нет, есть исследовательский потенциал или нет, есть ли какая-та лакуна, возможность научного открытия, перспектива. Когда мне приходится что-то писать об искусстве более или менее современном, я подхожу к нему с тех же позиций: есть ли в нем что-то интересное, замечательное от слова «замечать», поэтому мне не важно, по душе мне эта вещь или нет.

— Можете ли вы вспомнить памятный или противоречивый обзор, который вы написали, и как вы отреагировали на отзывы читателей?

— Самый памятный отзыв на свою работу, который я получала – это, пожалуй, разгромная рецензия на мой бакалаврский диплом. В моменте она меня заставила думать, что пора уходить из профессии, но сейчас я понимаю, что именно благодаря той рецензии я определилась с тем, какие исследовательские методы мне не подходят, а еще она подтолкнула меня сменить тему – и в итоге я нашла свою нишу.

— Как вы думаете, какие тенденции или направления в современном искусстве сегодня наиболее важны и почему им нужно уделять внимание?

— Я не специалист по современному искусству, мне сложно на этот счет выносить какое-то суждение. Сегодня слово за искусственным интеллектом, деколонизацией, феминистским дискурсом, коллаборациями с чем угодно – модными брендами или сувенирным магазином. Мне интереснее всего региональные истории, когда художники из регионов работают с местным культурным, историческим, фольклорным контекстом.

— С появлением социальных сетей и онлайн-платформ взаимодействие со зрителями и читателями изменилось. Выставки и произведения искусства постоянно меняются под влиянием цифровых технологий. Какой вы видите роль искусствоведа при такой динамике?

— Такой же, как и раньше: служить медиатором между зрителем и произведением искусства. Меняются контексты, но суть профессии остается та же. Если речь идет об устройстве выставки или ее критике, то искусствовед за счет той интерпретации, которую он/она дает, даже вовлекается в процесс творения/репрезентации искусства.

— Сейчас есть возможность даже с достаточно ограниченным багажом знаний начать писать об искусстве. Как вы относитесь к работам людей, которые в ВК или других соц.сетях публикуют материал об искусстве?

— С удовольствием читаю профессионалов, коллег, которые хотят как-то повышать свою медийность, продвигать свой, временами уникальный, материал на широкую аудиторию. Для обывателя они стараются говорить простыми словами о сложных вещах, а я иногда такой же дилетант, поэтому очень даже приветствую такие начинания, если они не подразумевают деградацию знания.

— Что, по вашему мнению, делает художественную критику эффективной?

— Ее наличие в принципе, ее нещадность, прямолинейность, бесстрашие, независимость от институций, чужого мнения.

— Как вы остаетесь в курсе новых художников, выставок и событий в мире искусства? Какие ресурсы вы бы рекомендовали использовать для профессионального развития?

— Для профессионального развития – читать книжки, слушать лекции знатоков своего дела. Для общего развития – платформы «Арзамас», «Магистерия», «Страдариум». Есть замечательный подкаст «Зачем я это увидел?» от Арзамаса. Мои коллеги, с которыми мы вместе ездили в экспедиции по Ярославской, Костромской, Ивановской областям, делают чудесный, очень важный проект «В ЛЕСАХ» о наследии в регионах. Искусствоведческие курсы в «Синхронизации» тоже хороши для тех, кто хочет прицениться к профессии – я сама веду там лекции и семинары.

— Какие качества вы считаете самыми важными для успеха в этой области?

— В области искусствоведения? Пытливый ум, любознательность, свежесть ума, постоянное «затачивание» мозга (нужно читать книжные новинки, ходить на выставки, общаться с коллегами), критическое мышление. Мне очень нравится сравнение, которое я услышала от одной из своих преподавательниц еще на 2-м или 3-м курсе. Искусствовед (как и историк) – это детектив, который опоздал на место преступления на пару десятков, сотен или тысяч лет (временное отставание зависит от того, кто каким периодом занимается). Так что все то, что нужно Шерлоку Холмсу, нужно и нам.

—

Главная иллюстрация фотография из путешествия, в кадре А. Курьянова возле замка графов Фландрии, Бельгия. Личный канал искусствоведа (@questionofyou) в Телеграм