Граница между красивым и уродливым. Должно ли искусство быть красивым?

Что такое искусство? Над поиском ответа на этот вопрос философы бьются на протяжении столетий. От эпохи к эпохе понимание искусства (и вместе с ним понимание красоты) беспрестанно менялось.

В античности главным критерием искусства было его соответствие представлениям о нравственности и его познавательная ценность, а познавалась природа через ее максимально правдивое изображение. Так, греков восхищали работы легендарного античного художника Зевксиса, которому удалось изобразить виноград настолько натуралистично, что птицы слетались клевать его.

В эпоху Средневековья искусством называли то, на чем лежал божественный отсвет, то, что приближало к Богу и давало о нем хотя бы какое-то представление, пусть и искаженное, ведь всякая материя несовершенна.

В эпоху Возрождения, на волне страсти ко всему античному, искусство в первую очередь должно было подражать природе – соответственно, чем убедительнее оно создавало иллюзию реальности, тем лучше.

Немецкие классические философы, например, Кант, определяли искусство как «целесообразную деятельность без цели». Что это значит? Произведение искусства нравится нам независимо от того, функционально оно или нет, может ли оно принести пользу, служит ли какой-то цели. Однако, когда человек смотрит на искусство, он предвосхищает счастье, т. е. искусство воплощает в себе неизвестный нам смысл, некую идеальную сущность. С помощью искусства человек встречается с бесконечностью.

В русской же эстетике 19-го века искусство должно было комментировать наиболее важные и болезненные для человека вопросы – вспомним череду передвижников, живописавших на самые остросоциальные темы, которые тогда терзали общество.

Несмотря на разночтения, несомненно, что искусство – это способ отражения действительности, видимой или воображаемо-идеальной, той, что перед взором физическим или взором духовным.

Искусство воплощает человеческие фантазии и устремления, это продолжение личности художника и одновременно его реакция на окружающий мир. Известнейший режиссер Андрей Тарковский однажды очень красиво написал, что цель искусства – объяснить человеку смысл жизни.  В искусстве человек может воплотить идеал. И тем не менее такое понимание не предполагает, что искусство обязательно должно быть красивым.  

В современном искусстве граница между красивым и уродливым стерта в принципе. Но уже в 18-м веке Эдмунд Бёрк, английский философ и политический деятель, допускал, что искусство может быть не красивым, а возвышенным (пусть пока что и не уродливым). Красивое – это что-то обязательно небольшое, гладкое, плавное, утонченное, приятное глазу. В красивом ничто не должно быть резким или пронзительным. Возвышенное, напротив, – это то, что вызывает отрицательные эмоции, страх, производит сильное впечатление, потрясает. Возвышенным может быть мрак, огромные размеры, бесконечность. Человек переживает возвышенное, когда, например, слышит шум водопада.

Искусство – способ познания мира, и часто оно осмысляет реальность гораздо раньше, допустим, науки.

Если реальность слишком ужасна, то познание ее инструментами искусства не может воплощаться в чем-то прекрасном, ведь тогда искусство не будет истинным, а именно к истине оно и стремится, хоть и может быть замаскировано под игру воображения и искажение реальности. Теодор Адорно, философ и один из крупнейших эстетиков 20-го века, не зря сказал, что «писать стихи после Освенцима – это варварство». В 20-м столетии человечество лишилось идеалов и, кажется, навсегда. Именно поэтому искусство немецких экспрессионистов, созданное в период между двумя мировыми войнами, может вызывать отвращение, но оно лучше, чем любые фундаментальные исторические исследования, передает истинное состояние эпохи, зрит в корень.

Искусство – один из путей к истине, которая не всегда доставляет удовольствие. «Говорить правду – легко и приятно», – наставлял Иешуа Га-Ноцри. Но вот видеть, слышать, воспринимать ее приятно не всегда. Тем не менее правда (или истина) – это то, за что и ценится искусство: правда может быть на поверхности, в изображении мира таким, какой он есть, или в изображении идеального мира, к которому человек только стремится, а может быть зарыта глубоко под слоем фантазий и искажений – тогда зритель приходит к истине от противного, что не умаляет достоинств подобного искусства.

—

Главная иллюстрация кадр из видео youtube. Давид — мраморная статуя работы итальянского скульптора Высокого Возрождения Микеланджело Буонарроти

Автор: Анастасия Курьянова / Искусствовед

Аспирантка программы «История и теория культуры, искусств» Европейского университета в Санкт-Петербурге, выпускница искусствоведческих программ магистратуры и бакалавриата НИУ ВШЭ в Москве, участница всероссийских и международных научных конференций в области истории искусств.

Написать комментарий к статье...