Полярные концы диапазона натюрморта

Натюрморты А. Попова разнообразны, не однотипны – для каждого полотна художник находит свое уникальное живописное решение. Широкий диапазон натюрморта в творчестве мастера можно продемонстрировать на примере двух очень разных работ.

Так, в кухонном «Натюрморте с чесноком» мастер вкрапляет в незамысловатый предметный мир неожиданные объекты – синюю резиновую клизму и графин с длинным, тонким горлышком – штоф дореволюционных времен. Натюрморт с простой эмалированной кастрюлей рождает одновременно советские реминисценции и аллюзии на натюрморты Шардена, особенно любившего использовать в своих работах кухонную посуду. Однако антураж натюрморта можно рассматривать и как набор средств народной медицины, которые применяются при весьма деликатной хвори. В таком случае настроение картины «переворачивается» и приобретает насмешливый, ироничный оттенок.

Целостная, гармоничная композиция строится на игре округлых форм: пузатая кастрюля перекликается с круглящимися боками бутылки и грушевидной клизмы, рассыпанными по столу головками чеснока. На горизонтали и округлости накладываются вертикальные ритмы: вытянутым формам сосудов вторят капли жидкой стекающей краски, которые вносят в картину – сознательно или бессознательно со стороны мастера – элемент экспромта.

Натюрморт написан как акварель – жидким, разведенным мазком. Живописец оставляет много открытого зернистого холста, который работает не столько на фактуру, сколько на палитру картины: художник не использует белый, его заменяет не покрытая краской поверхность полотна, что еще больше роднит произведение – написанное, казалось бы, маслом – с акварелью. Возможно, такие приемы объясняются тем, что натюрморт не был закончен.

Несмотря на свободную, импровизационную кисть, А. Попову удается передать все разнообразие фактур: глянцевая поверхность стола контрастирует с глухим матовым блеском кастрюли и сосудов на столе, с «пушистостью» чесночной шелухи.

Очертания предметов быстро намечены черным, в остальном форму лепит цвет. Это очень сложная по колориту картина. Головки чеснока переливаются голубыми, розовыми, лиловыми, охристыми, желтоватыми, сероватыми. По гранатово-красному сосуду положены проблески зеленовато-голубых. По бокам кастрюли дана рябь голубоватых и желтоватых. Фон и крышка стола впитали в себя все то богатство оттенков, которыми написаны остальные предметы.

Гораздо лаконичнее, локальнее по цвету и шире по мазку «№ 6. Натюрморт с трубой и бокалом», который включает в себя музыкальный инструмент сложной, витиеватой формы и небольшой прозрачный сосуд на алой ткани, наброшенной на подоконник.

Если в «Натюрморте с чесноком» возникал контраст между кастрюлей, утонченным графином и клизмой, то здесь художник противопоставляет обыденные обстоятельства – подоконник в квартире над серой батареей – и торжественное звучание предметов: начищенной трубы, тонкого, элегантного бокала, яркой ткани, ассоциирующейся с парадными портретами 18-19-го веков.

При этом сочетание трубы и красного полотна может считываться и как атрибутика пионерского лагеря.

В «Натюрморте с чесноком» мазок тонкий, жидкий, текучий; в «Натюрморте с трубой и бокалом», напротив, он плотный, размашистый, мастер работает мастихином, широкими плоскостями краски. Такой мазок созвучен геометризованным формам предметов, четко очерченному бокалу, жестко ложащимся складкам ткани, размеренному ритму батареи. Композиция развивается по ступеням: окно, подоконник, батарея. Воображаемые «ступени» подчеркиваются «шагом» красной материи. В то время как в «Натюрморте с чесноком» оттенки плавно перетекают из одного в другой, в «Натюрморте с трубой и бокалом» локальные пятна цвета четко отличаются друг от друга, кусок ткани напоминает лоскутное одеяло, мозаику.

Тем не менее, обе композиции очень сбалансированные, целостные, уравновешенные. Глубина пространства в них не ярко выражена, отчего возникает некая уплощенность. Художника увлекает в первую очередь колорит, фактура, общее впечатление от картины, а не пространство или иллюзорный объем. Стремление к целостности, передаче богатства материалов, лепка формы цветом оборачиваются в каждом натюрморте новым неповторимым решением, создавая калейдоскоп зачастую полярных натюрмортных образов.