Саша Сазоненко. Пара небольших пожелтевших листов раннего Шагала

У Саши Сазоненко, обладавшего пивным брюшком, была огненно-рыжая борода, зелёные глаза. Он был техником-смотрителем соседнего участка. На утреннем разводе в его конторе собиралась дворницкая интеллигенция: студенты ГИТИСа, поэты, художники. Разговор шёл не о работе, а на высокие темы, касающиеся искусства. Сазоненко меценатствовал, промышлял антиквариатом, всё это имело авантюрный оттенок. Его служебная квартира на втором этаже окнами выходила на улицу Фрунзе, которая была правительственной трассой. Здесь был участок дворника, ветерана войны, Алексея. Хромой ветеран по праздникам надевал белый фартук, дворницкую бляху с номером, которой я восхищался, и выходил с метлой встречать правительственный кортеж. Лёшу гоняли, ругали, но ничего не могли поделать с его верноподданнической преданностью, она была в крови. Как праздник, так поддатый Лёша с метлой, как с ружьём, навытяжку стоял на тротуаре.

– Зайди ко мне, – сказал Сазоненко. В большой квадратной комнате с тремя окнами, неубранной кроватью, разбросанной одеждой меня встретили, виляя хвостом, две белых болонки.

– Взгляни, там, на гардеробе, пара листов раннего Шагала. Вчера купил, – подчёркнуто небрежно сказал, снимая ботинки, Сазоненко. Пошарив рукой на гардеробе, я достал два небольших пожелтевших листа, изображавших мужиков в ватниках, летящих над серым забором, зелёной травой. Я посмотрел и понял, что это фальшак. – Надо же, Шагал, не ожидал, поздравляю, – сказал я. Сазоненко, хитро прищурясь, улыбнулся.

Как-то в конторе я застал такую сцену: за столом сидит Сазоненко, напротив, на продавленном кожаном диване, положив ногу на ногу по-американски, – в брюках в полоску, франтоватого вида, с налётом одесского шика в одежде мужчина, похожий в моём воображении на Остапа Бендера. Саша Сазоненко в большое увеличительное стекло, сопя, рассматривает крышку серебряных часов с гравировкой «За отличную стрельбу».

– Да, герб Ростова, олень, но столько дать не могу, – пыхтя, заявляет Сазоненко.

– Посмотри перстень: камень рубин, золото, фамильная вещь, – скручивая с пальца кольцо, говорит Бендер.

Сазоненко заинтересовался, стал торговаться, в конце концов купил. Остап легко покинул контору. После его ухода Сазоненко в возбуждении от удачной сделки предложил пройти с ним прогуляться в скупку драгметалла на Арбат. Арбатский ювелир разочаровал его: золота в перстне было меньше двадцати процентов, рубин был фальшивым. Не подавая виду, что расстроен, Сазоненко заторопился в ЖЭК. Я подумал, что лучше бы он часы купил у новоявленного Бендера, так как теперь вряд ли его встретит на Арбате.

Автор: Александр Попов / Живописец

Советский и российский художник, член «Московского Союза художников». Провел однодневную выставку на Гоголевском бульваре, которая положила начало новому типу московских уличных выставок, ставших неотъемлемой частью культуры 70-х годов СССР. Работы находятся в частных российских и европейских коллекциях, музеях современного искусства.

Написать комментарий к статье...