Игра в академизм

При первом взгляде на автопортрет А. Попова под номером 7 зрителя удивляет прямолинейность художника. По иконографии, атрибутике, образу картина во многом соответствует академическому канону.

Мастер включает в работу элементы традиционного парадного портрета кисти, например, К. Брюллова или А. Ван Дейка: трехчетвертной разворот модели, красный занавес за спиной, призванный придать произведению торжественности, презентабельная поза, собранное выражение лица.

Кисти на переднем плане недвусмысленно указывают на род занятий изображенного – еще один простой прием, излюбленный живописцами. На лицо художника ложится полутень, глаза – традиционно зеркало души – не прописаны, это темные пятна, по которым не прочитываются ни эмоции, ни характер. Мастер как будто переносит акцент с внутреннего мира портретируемого на внешний образ и атрибутику – именно этим «грешат» многие парадные и полупарадные портреты эпохи классического искусства.

Однако с привычными академическими приемами резко контрастирует одежда художника: клетчатая рубашка с закатанными рукавами, футболка, широкий ремень с пряжкой.

Заимствование элементов портретной живописи академизма приобретает на фоне незамысловатого костюма насмешливый, ироничный флер.

Суровое выражение лица, представительность и общие места парадного портрета не сочетаются с простой современной одеждой и датой на холсте. Даже алый занавес повисает неестественным образом, еще больше подчеркивая намеренный внутренний конфликт между академическими принципами и 21-м веком. Кроме того, живопись академизма предполагает гладкую красочную поверхность, бесчисленные слои лессировок, отточенный рисунок. Но в этом автопортрете художник активно пользуется мастихином, краска ложится широкими плоскостями, сквозь которые видна зернистость холста, живописная ткань как будто соткана из лоскутов, похожа пэчворк. Открытая кисть привносит в портрет динамику, сухие академические правила в новой трактовке получают второе дыхание.