Непривлекательный предмет с художественной точки зрения

Банка шпрот – казалось бы, такой непривлекательный предмет с художественной точки зрения. Но в одноименном полотне А. Попова она одна помещена по центру холста, где поблескивает своими грубоватыми ломаными поверхностями, которые вызолочены лучом света, проникшим в глухое темное пространство – натюрморт превращается в звучный парадный портрет консервной банки. Фон в лучших традициях академического портретного образа дан обобщенно, условно, как необходимость – все внимание живописца сосредоточено на игре фактуры, света, светоцветовом взаимодействии. Мастер тщательно выписывает все изломы, зазубрины и неровности помятой крышки, шершавую этикетку, при этом не изменяя своей широкой и свободной кисти.

Подобными живописными «портретами вещей» славился Михаил Рогинский, учитель А. Попова, разыгрывавший на своих картинах «театр предмета».

По словам супруги мастера Лианы Рогинской, он «любил бедные вещи»: старые поношенные ботинки, кастрюли, чайники, примусы, коробки спичек, чемоданы, небрежно сложенные брюки, все те же консервные банки, стулья, швейные машинки – при перечислении интересовавших художника предметов можно заметить множество тематических пересечений с творчеством А. Попова. В обыденности М. Рогинский видел свою особенную красоту, при этом запечатлевая повседневность в ее самом неприглядном виде. Он говорил, что «живопись – это нарисованная жизнь»: быт служил для него неиссякаемым источником художественных образов.

А. Попов тоже зачастую отводит целый холст под один простой, тривиальный бытовой предмет, только к своим портретам-натюрмортам он подходит более академически, не играя с обратной перспективой, плоскостностью, расплющенностью, налетом наива, безвоздушностью, аппликативностью, как М. Рогинский. В своих работах он лепит объем с помощью цвета и выпуклых, рельефных ударов краски, соблюдает в той или иной степени перспективу, обращает внимание на передачу материальности предмета, на его натуроподобие.

Так, в еще одной версии «портрета» пустой консервной банки, только уже в почти закрытом виде, ее бока выписаны сочно, со смаком, обертка с клетчатым рисунком и изображением рыбины предстает богато расшитым колетом, а наклоненная крышка – лихо заломленной шляпой.

«Натюрморт с бутылкой» – это уже «портрет» предмета в полный рост с налетом жанровости. Сосуд – высокий, тающий, как будто растворяющийся в дымке слоев краски, положенных мастихином – напоминает одинокую фигуру человека, отбрасывающую длинную тень на глухую серовато-синюю стену, расчерченную лучами тусклого света. Этот человек словно стоит на углу улицы, и его силуэт высвечивает невидимый прожектор – соблюдаются три из четырех блоковских условий: ночь, улица, фонарь.

«Натюрморт с бутылками и рюмкой» написан уже даже не как портрет, а как многофигурная жанровая сцена – сцена преступления, убийства, разыгранная сосудами.

Бутылки «столпились» вокруг одной из них, упавшей, разлившей кляксой алое, как кровь, вино, неподвижной, как труп. Бутылки разной высоты, разных форм: большая часть из них – высокие и «стройные», но есть и «полненький», «пузатый» штоф из-под коньяка, а маленькая рюмка с вином выглядит как ребенок, затерявшийся в толпе взрослых. За этими сосудами встают зловещие тени на стене, написанной под кирпич, разлинованной на охристые, голубовато-серые, зеленоватые прямоугольники. При этом поверхность, по которой расставлены бутылки, напоминает разлившееся нефтяное пятно, она пестрит лиловыми, рыжеватыми, зеленоватыми разводами, усиливая настроение безнадежности, грязи, застоя.

В целом ряду натюрмортов А. Попова разыгрываются своеобразные «представления». Предметы могут становиться «портретируемыми», «массовкой» в многофигурной композиции, главными действующими лицами жанровой сцены. Вещи живые или потенциально живые: они могут быть загадочными, когда, мерцающие, погружены в чересполосицу светотени; коварными и способными на «убийство»; одинокими – у них есть свой характер и своя роль.

Автор: Анастасия Курьянова / Искусствовед

Аспирантка программы «История и теория культуры, искусств» Европейского университета в Санкт-Петербурге, выпускница искусствоведческих программ магистратуры и бакалавриата НИУ ВШЭ в Москве, участница всероссийских и международных научных конференций в области истории искусств.