Символ тщетности бытия. Послание в узоре.

Предметный мир натюрморта «Кринка и кости» кисти А. Попова достаточно лаконичен: это глиняная кринка, кости животного, ваза со спелыми гранатами.

Предметы поставлены в линию параллельно плоскости холста и образуют четкую, геометрически выверенную, почти фризообразную композицию.

В центре картины – кости, традиционно символ тщетности бытия, vanitas.

Тема мимолетности жизни, memento mori, т.е. «помни о смерти», часто поднималась в голландских и шире – северных натюрмортах 16-17-го веков. Одновременно расшитый ковер и сочные гранаты – это мотивы, ассоциирующиеся с Востоком, атрибуты ориенталистской тематики, популярной в 18-19 столетиях.

Натюрморт входит в серию, посвященную Омару Хайяму. Великий поэт однажды сказал: «Лучше кости глодать, чем прельститься страстям». Возможно, художник ссылается именно на эти строки, предлагая выбрать между костьми и аппетитными спелыми гранатами, между голодной совестью и сытным бесчестием.

Одно из главных достоинств работы – ее формальное решение. Сложные изгибы костей созвучны узору ковра на стене. Округлые формы кринки перекликаются с круглыми налитыми гранатами. Диагонали костей, сложенных в пирамиду, параллельны диагоналям рисунка ковра. За счет геометричности и очерченных контуров предметов, обведенных черным, работа приобретает плоскостность и декоративность, сама уподобляется узору на ковре или гобелене, становится похожей на витраж.

Декоративный эффект усиливается благодаря палитре, составленной из основных цветов – красного, синего, желто-зеленого, – дополненных черным и белым.

Несмотря на сопоставление открытых первичных цветов, натюрморт богат оттенками. Лиловая скатерть вспыхивает охристыми. По костям, кринке, гранатам ложится голубоватая россыпь рефлексов. Ваза переливается радужными оттенками, впитанными от ковра. В результате контрастные цвета при всей интенсивности тона выстраиваются в целостную и гармоничную композицию.

Натюрморт одновременно обладает и высокими живописными качествами, и несет в себе тонко зашифрованный экзистенциальный или даже, возможно, политический подтекст.