Пегги Гуггенхайм и Макс Эрнст

Семейная жизнь художника Макса Эрнста, яркого представителя дадаизма и сюрреализма, и Пегги Гуггенхайм, знаменитой покровительницы и собирательницы искусства, не была простой. Переехав в Америку во время Второй мировой войны и поселившись в Нью-Йорке, супружеская пара устроила в честь новоселья грандиозную вечеринку. Однако в тот вечер между двумя гостями вспыхнула ссора, грозившая дойти до рукоприкладства. Джимми, сын Эрнста и по совместительству секретарь Пегги, не стал дожидаться пролития крови и кинулся снимать со стен картины Кандинского. Альфред Барр, первый директор Музея современного искусства в Нью-Йорке, посчитал это признаком невероятной преданности со стороны Джимми по отношению к мачехе: показательно, что молодой человек стал первым делом спасать картины, принадлежавшие Пегги, а не полотна кисти его отца.

Светская львица посчитала произошедшую ссору плохим предзнаменованием, которое, действительно, оказалось пророческим. Совместная жизнь под крышей нью-йоркского дома была неспокойной и в итоге закончилась болезненным разрывом.

Супруги постоянно ругались из-за пустяков. Например, Пегги страшно не нравилось, что в какой-то момент Эрнст страстно увлекся доколумбовым и индейским искусством и искусством Аляски и Новой Гвинеи и стал скупать огромное количество таких произведений, заполнявших весь дом. Одновременно он отказывался участвовать в домашних расходах, что еще больше раздражало его жену. Недовольная Пегги называла столик в виде животного гробиком, а тотемный столб из Британской Колумбии наводил на нее жуть.

Ссоры возникали, когда художник брал ножницы своей жены без разрешения, когда он не пускал ее за руль, потому что предпочитал водить сам, когда она болела ангиной и долго не выздоравливала, тем самым навевая на него скуку. Галеристку угнетало, что ее муж обращался с ней на «вы», как с чужой. И, конечно, в этом браке не обошлось без любовного треугольника, или даже многоугольника, что вызывало ужасную ревность Гуггенхайм. Но это сюжет для отдельной истории.